Лес и степь – Тургенев Иван Сергеевич – Страница 1
(Из поэмы, преданной сожжению)
Читателю, может быть, уже наскучили мои записки; спешу успокоить его обещанием ограничиться напечатанными отрывками; но, расставаясь с ним, не могу не сказать несколько слов об охоте.
Охота с ружьем и собакой прекрасна сама по себе, fur sich, как говаривали в старину; но, положим, вы не родились охотником: вы все-таки любите природу; вы, следовательно, не можете не завидовать нашему брату… Слушайте.
Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо… На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный, неясный шепот ночи; деревья слабо шумят, облитые тенью. Вот кладут ковер на телегу, ставят в ноги ящик с самоваром. Пристяжные ежатся, фыркают и щеголевато переступают ногами; пара только что проснувшихся белых гусей молча и медленно перебирается через дорогу. За плетнем, в саду, мирно похрапывает сторож; каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит. Вот вы сели; лошади разом тронулись, громко застучала телега… Вы едете — едете мимо церкви, с горы направо, через плотину… Пруд едва начинает дымиться. Вам холодно немножко, вы закрываете лицо воротником шинели; вам дремлется. Лошади звучно шлепают ногами по лужам; кучер посвистывает. Но вот вы отъехали версты четыре… Край неба алеет; в березах просыпаются, неловко перелетывают галки; воробьи чирикают около темных скирд. Светлеет воздух, видней дорога, яснеет небо, белеют тучки, зеленеют поля. В избах красным огнем горят лучины, за воротами слышны заспанные голоса. А между тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул — и тихо всплывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо! Далеко видно кругом. Вон за рощей деревня; вон подальше другая с белой церковью, вон березовый лесок на горе; за ним болото, куда вы едете… Живее, кони, живее! Крупной рысью вперед. Версты три осталось, не больше. Солнце быстро поднимается; небо чисто… Погода будет славная. Стадо потянулось из деревни к вам навстречу. Вы взобрались на гору… Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль… не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханьем весны.
А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет да солнце; еще свежо, во уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца… Кое-где разве вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень… Вы поздоровались с ним, отошли — звучный лязг косы раздается за вами. Солнце все выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой… Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух.
— Где бы, брат, тут напиться? — спрашиваете вы у косаря.
— А вон, в овраге, колодезь.
Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри, колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким, бархатным мхом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага… что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается. Но вот слабо сверкнула молния… Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты, все вдруг потемнело… Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай… скорее. Вы добежали, вошли… Каков дождик? каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено… Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает все кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами.
Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени… Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката… Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где вы ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость… А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже не видно; собаки едва белеют во мраке. Вон над черными кустами край неба смутно яснеет… Что это? пожар. Нет, это восходит луна. А вон внизу, направо, уже мелькают огоньки деревни… Вот наконец и ваша изба. Сквозь окошко видите вы стол, покрытый белой скатертью, горящую свечу, ужин…
ЛитЛайф
Жанры
Авторы
Книги
В продаже
Серии
Форум
Тургенев Иван Сергеевич
Книга “Том 3. Записки охотника”
Читать
Поездка в Тулу, очевидно, уже не представляла ему ничего привлекательного; она стала для него пустым и незанимательным делом.
— Ты дорогу хорошо знаешь? — обратился я к Филофею.
— Как нам дороги не знать! Только я, значит, воля ваша, не могу… потому как же этак вдруг…
Оказалось, что Ермолай, нанимая Филофея, заявил ему, чтобы он не сомневался, что ему, дураку, заплатят… и только! Филофей, хотя и дурак, — по словам Ермолая, — не удовлетворился одним этим заявлением. Он запросил с меня пятьдесят рублей ассигнациями — цену громадную; я предложил ему десять рублей — цену низкую. Принялись мы торговаться; Филофей сперва упорствовал, потом стал сдаваться, но туго. Вошедший на минутку Ермолай начал меня уверять, что «этот дурак» (вишь, полюбилось слово! — заметил вполголоса Филофей), «этот дурак совсем счету деньгам не знает», — и кстати напомнил мне, как лет двадцать тому назад постоялый двор, устроенный моей матушкой на бойком месте, на перекрестке двух больших дорог, пришел в совершенный упадок оттого, что старый дворовый, которого посадили туда хозяйничать, действительно не знал счета деньгам, а ценил их по количеству — то есть отдавал, например, серебряный четвертак за шесть медных пятаков, причем, однако, сильно ругался.
— Эх ты, Филофей, прямой Филофей! — воскликнул, наконец, Ермолай и, уходя, в сердцах хлопнул дверью.
Филофей ничего ему не возразил, как бы сознавая, что называться Филофеем, точно, не совсем ловко и что за такое имя даже упрекать можно человека, хотя собственно виноват тут поп, которого при крещении не ублаготворили как следует.
Наконец мы, однако, сошлись с ним на двадцати рублях. Он отправился за лошадьми и чрез час привел их целых пять на выбор. Лошади оказались порядочные, хотя гривы и хвосты у них были спутанные и животы — большие, растянутые, как барабан. С Филофеем пришло двое его братьев, нисколько на него не похожих. Маленькие, черноглазые, востроносые, они, точно, производили впечатление ребят «шустрых», говорили много и скоро — «лопотали», как выразился Ермолай, — но старшому покорялись.
Они выкатили тарантас из-под навеса да часа полтора возились с ним и с лошадьми; то отпускали веревочные постромки, то прикручивали их туго-натуго! Обоим братьям непременно хотелось запречь в корень «чалого», потому «ён с горы спущать могит», — но Филофей решил: кудластого! Так кудластого и заложили в корень.
Тарантас набили сеном, подсунули под сиденье хомут с хромого коренника — в случае, если б пришлось пригонять его в Туле на новокупленную лошадь… Филофей, успевший сбегать домой и возвратившийся оттуда в длинном белом отцовском балахоне, высоком гречневике и смазных сапогах, взобрался торжественно на козла. Я сел, посмотрев на часы: четверть одиннадцатого. Ермолай даже не простился со мною, он принялся бить своего Валетку; Филофей задергал вожжами, закричал тонким-тонким голосом: «Эх вы, махонькие!» — братья его подскочили с обеих сторон, подстегнули под брюхо пристяжных — и тарантас тронулся, свернул из ворот на улицу; кудластый хотел было махнуть к себе на двор, но Филофей образумил его несколькими ударами кнута — и вот мы уже выскочили из деревни и покатили по довольно ровной дороге, между сплошными кустами густого орешника.
Ночь была тихая, славная, самая удобная для езды. Ветер то прошелестит в кустах, закачает ветки, то совсем замрет; на небе кое-где виднелись неподвижные серебристые облачка; месяц стоял высоко и ясно озарял окрестность. Я растянулся на сене и уже вздремнул было… да вспомнил о «неладном месте» и встрепенулся.
— А что, Филофей? До брода далеко?
— До броду-то? Верст восемь будет.
«Восемь верст, — подумалось мне. — Раньше часу не доедем. Соснуть пока можно».
— Ты, Филофей, дорогу хорошо знаешь? — спросил я опять.
— Да как ее не знать-то, дорогу-то? Не впервой едем…
Он еще что-то прибавил, но я уже не расслушал его… Я спал.
Разбудило меня не собственное намерение проснуться ровно через час, как это часто случается, а какое-то странное, хоть и слабое, хлюпанье и бульканье под самым моим ухом. Я поднял голову…
Что за чудеса? Лежу я в тарантасе по-прежнему, а вокруг тарантаса — и на пол-аршина, не более, от его края — водная гладь, освещенная луною, дробится и дрожит мелкой, четкой рябью. Я — глядь вперед: на козлах, понурив голову, согнув спину, сидит, как истукан, Филофей, а еще подальше — над журчащею водою — кривая линия дуги и лошадиные головы и спины, И всё так неподвижно, так бесшумно — словно в заколдованном царстве, во сне, в сказочном сне… Что за притча? Я — глядь назад из-под балчука тарантаса… Да мы на самой середине реки… берег от нас шагов за тридцать!
— Филофей! — воскликнул я.
— Чего? — возразил он.
— Как чего? Помилуй! Где же это мы?
— Я вижу, что в реке. Да мы этак сейчас потонем. Так-то ты вброд переезжаешь? А? Да ты спишь, Филофей! Отвечай же!
— Маленечко ошибся, — промолвил мой возница, — в сторону, знать, взял грешным делом, а теперь подождать надоть.
— Как ждать надоть! Чего же мы будем ждать?
— А вот пущай кудластый оглядится: куда он ворохнется, туда, значит, и ехать надоть.
Я приподнялся на сене. Голова коренника не шевелилась над водою. Только и можно было видеть при ясном свете месяца, как одно его ухо чуть-чуть двигалось то взад, то вперед.
— Да он тоже спит, твой кудластый!
— Нет, — отвечал Филофей, — он теперь воду нюхает.
И всё опять замолкло, только по-прежнему слабо хлюпала вода. Я тоже оцепенел.
Лунный свет, да ночь, да река, да мы в ней…
— Это что такое сипит? — спросил я Филофея.
— Это? Утята в камыше… а не то змеи.
Вдруг голова коренника замоталась, уши навострились, он зафыркал, заворошился.
— Но-но-но-ноо! — внезапно заорал во всё горло Филофей, и приподнялся, и замахал кнутом. Тарантас тотчас сдернуло с места, он рванулся вперед наперерез речной волне — и пошел, дрыгая и колыхаясь… Сперва мне показалось, что мы погружаемся, идем вглубь, однако после двух-трех толчков и нырков водная гладь как будто вдруг понизилась… Она понижалась всё больше и больше, тарантас вырастал из нее, — вот уже показались колеса и конские хвосты и вот, вздымая сильные и крупные брызги, алмазными — нет, не алмазными — сапфирными снопами разлетавшиеся в матовом блеске луны, — весело и дружно выхватили нас лошади на песчаный берег и пошли по дороге в гору, вперебивку переступая глянцевитыми мокрыми ногами.
«Что, — пришло мне в голову, — скажет теперь Филофей: а ведь я был прав! или что-нибудь в этом роде?» Но он ничего не сказал. Потому и я не почел за нужное упрекнуть его в неосторожности и, уложившись спать на сене, опять попытался заснуть.
Но я не мог заснуть, — не потому, что не устал от охоты, и не потому, что испытанная мною тревога разогнала мой сон, — а уж очень красивыми местами нам приходилось ехать. То были раздольные, пространные, поемные, травянистые луга, со множеством небольших лужаек, озёрец, ручейков, заводей, заросших по концам ивняком и лозами, прямо русские, русским людом любимые места, подобные тем, куда езживали богатыри наших древних былин стрелять белых лебедей и серых утиц. Желтоватой лентой вилась наезженная дорога, лошади бежали легко, и я не мог сомкнуть глаза — любовался! И всё это так мягко и стройно плыло мимо, под дружелюбной луной. Филофея — и того проняло.
— Эти у нас луга Святоегорьевскими прозываются, — обратился он ко мне. — А за ними — так Великокняжеские пойдут; других таких лугов по всей Расеи нету… Уж на что красиво! — Коренник фыркнул и встряхнулся… — Господь с тобою. — промолвил Филофей степенно и вполголоса. — На что красиво! — повторил он и вздохнул, а потом протяжно крякнул. — Вот скоро сенокосы начнутся, и что тут этого самого сена нагребут — беда! А в заводях рыбы тоже много. Лещи такие! — прибавил он нараспев. — Одно слово: умирать не надо.
Интегрированный урок по русскому языку
Курс повышения квалификации за 340 рублей!
Эмоциональное выгорание педагогов. Профилактика и способы преодоления
Интегрированный урок в 8 классе
(русский язык и литература).
Роль однородных членов в художественных текстах.
И. С.Тургенев «Лес и степь».
Цель: 1.Закрепить постановку знаков препинания при однородных членах предложения.
2. Показать образную роль однородных членов в рассказе Тургенева «Лес и степь».
3. Развивать умение видеть красоту природы.
Оборудование урока: 1. Текст произведения.
2. На доске на листах эпиграф:
«Сколько ни пишите еще повестей
и драм, вы не опередите ваших «Записок
охотника»: там нет ошибок, там вы просты, высоки, классичны,
там лежат перлы вашей музы». (Из письма И.А. Гончарова И.С.
Тургеневу от 28 марта 1859 г.)
1. Вступительное слово учителя.
На предыдущих уроках мы работали над постановкой знаков препинания при однородных членах.(Д/З было чтение и анализ отрывка из очерка Тургенева «Лес и степь»–(что необычного вы увидели в построении предложений?- много длинных бессоюзных предложений с однородными членами.
Попробуйте определить тему нашего урока.- Роль однородных членов в художественных текстах.
(откройте тетради ,запишите число и тему нашего урока)
Сегодня наша задача – определить роль однородных членов в художественных текстах.
Дома вы прочитали очерк И. С. Тургенева «Лес и степь» из сборника «Записки охотника».
Вспомните, какие рассказы из этого сборника мы уже обсуждали в 6,7,8 классах и какие литературные проблемы выделяли?
(«Бежин луг», «Бирюк», «Певцы», «Хорь и Калиныч
Проблемы: русский национальный характер, средства характеристики героя в рассказах.)
11. Объяснительный диктант.
Ни справа, ни слева – нигде ничего нельзя разглядеть. Печка погасла. Сквозь дремоту до сознания доходили редкие звуки внешнего мира: далекий грохот оседавшего льда, треск лопающего дерева, беготня оленей. Андрей с увлечением делал все: работал, руководил, дружил, читал книги, смеялся, сердился, думал и претворял мысли в действие
111. Работа над художественными и синтаксическими средствами
1. Первичное восприятие текста. Описание степи у И.Тургенева («Лес и степь»). Чтение наизусть
Далее, далее. Пошли степные места. Глянешь с горы – какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки. Но далее, далее едете вы. Холмы все мельче и мельче, дерева почти не видать. Вот она наконец – безграничная, необозримая степь.
2. Анализ отрывка (индивидуальное домашнее задание).
– Книга И.Тургенева «Записки охотника» завершается очерком «Лес и степь». Это картины природы в разное время года: весна, лето, осень.
Степной пейзаж кажется у Тургенева реалистичным и конкретным: холмы, овраги, небольшие рощи, узкие дорожки,
И нам порою только кажется, что холмы разбегаются, овраги вьются, рощи разбросаны, дорожки бегут (олицетворения). Он сравнивает холмы с разбегающимися волнами. Похожее сравнение мы встречали уже в описании степи в повести Гоголя «Тарас Бульба». Наверное, так писатели передают необозримость, необъятность степи.
Тургеневская степь полна движения. В тексте особый синтаксис: длинные бессоюзные предложения, такие же длинные, монотонные, как сама дорога в степи. Отсюда и повторы: далее, далее. и вновь в степь далее и далее , холмы все мельче и мельче.
У Тургенева при взгляде на степь – восторг: какой вид!; безграничная, необозримая степь!
3. Первичное восприятие текста. Описание леса поздней осенью . (индивидуальное домашнее задание).
1.. И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы! 2.Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки 3. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движения, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полянами. .4. Сквозь обнаженные бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. 5 Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве. 6. Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. .7. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и все так ясно движется и стоит перед глазами. 8. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. 9 . Вся жизнь развертывается легко и быстро, как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек 10. И ничто кругом ему не мешает – ни солнца нет, ни ветра, ни шуму.
4. Работа над художественными и синтаксическими средствами.
Когда особенно хорош лес поздней осенью?
– Когда прилетают вальдшнепы.
Что необычного было в тот день в лесу?
– Стояла мертвая тишина.
Как мы догадались об этом, по каким словам?
– Ветра нет, солнца нет, света нет.
Запишите предложение в тетрадь: Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума. Разберите по членам предложения.
Что вы заметили?
– Предложение с однородными второстепенными членами.
Как вы думаете, почему Тургеневу понадобилось столько однородных членов?
– Чтобы показать мертвую тишину.
Действительно, такое перечисление позволяет автору образно нарисовать картину беззвучия леса. Тишина. Звуков в лесу нет. А чувствует ли какие-то запахи писатель?
С чем он его сравнивает?
Как вы понимаете выражение: “В воздухе разлит осенний запах”?
– Запах чувствуется всюду, не в одном месте.
Что еще описывает Тургенев?
– Бурые сучья деревьев, через которые белеет неподвижное небо. Липы, на которых висят последние золотые листья. Сырая земля, побледневшая трава.
Все говорит о поздней осени. Однако осень эта предстает перед нами так, что нам кажется, будто это ранняя погожая осень. Посмотрите, какое небо?
– “Мирно белеет неподвижное небо”.
– Сырая земля, но она упругая, а не “грязная лужа”.
Обратите внимание на предложение: Длинные нити блестят на побледневшей траве. На что похоже это зрелище?
– На паутину, которая летает в пору “бабьего лета”.
Итак, все описание леса напоминает раннюю осень. Однако по каким словам мы догадываемся, что осень все-таки поздняя?
– Обнаженные сучья деревьев, сырая земля, побледневшая трава, последние листья.
Только ли описание леса есть в отрывке?
– В описании еще говорится о желтых полях, которые видит рядом с лесом автор, идущий вдоль опушки.
6. Выявление читательского восприятия.
Как вы думаете, нравится такой лес самому автору?
Как вы догадались?
– Он пишет: Спокойно дышит грудь .
Что особенно привлекает писателя в лесу?
– Особая тишина и покой.
Что происходит в душе у Тургенева, когда он идет вдоль опушки леса?
– Он вспоминает свое прошлое, сердце его дрожит и бьется – ведь на память приходят любимые лица, мертвые и живые.
Как вы думаете, а почему Тургеневу удается вдруг вспомнить свое прошлое?
– Ему ничто не мешает, в такие минуты хочется немного погрустить об ушедших годах, о пережитом.
Действительно, ребята, природа, ее состояние покоя находят душевный отклик у Тургенева. Именно в такой необыкновенной тишине хочется вспоминать о приятном, что-то воображать. А вам доводилось когда-нибудь находиться в подобной обстановке? Что вы чувствовали? О чем размышляли?
7. Работа над выразительным чтением отрывка.
Почему первое предложение восклицательное?
– Автор выражает восторг от красоты леса поздней осенью.
Как читаем дальше?
8. Определение типа текста.
Каков же тип текста?
– Описание с элементами повествования.
Докажите вашу мысль.
Определите главную мысль текста.
– Природа влияет на душевное состояние человека.
9. Вывод. Да, ребята, уединение с природой – это особое состояние. Человек, которому доводится быть наедине с природой, чувствовать ее красоту, силу, начинает в эти минуты размышлять о многом, думать о своих поступках, об отношении к близким и к самому себе. Такие минуты общения человека с природой делают его душевно богаче, чище, мудрее. Природа – это великая сила, которой подвластно все, в том числе и человек со своей душой и сердцем.
1V. Прочитать предложения с однородными членами.
Мы уже с вами определили роль однородных второстепенных членов в третьем предложении. Найдите в тексте еще предложения с однородными членами. ( Дети зачитывают седьмое, восьмое, девятое и десятое предложения).
Чем выражены однородные члены предложения в каждом случае?
– Однородные сказуемые : идешь, глядишь; реет и носится; движется и стоит; задрожит и забьется, бросится вперед, потонет ;
однородные подлежащие : образы, лица ;
однородные второстепенные члены : мертвые и живые; легко и быстро; всем прошедшим, всеми чувствами, силами, всею душою; нет солнца, ветра, шуму.
Вспомним, для чего нам нужны предложения с однородными членами?
– Чтобы делать нашу речь более краткой, четкой.
А как вы думаете, почему Тургенев два раза использовал прилагательное любимые в предложении: “. любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память”?
– Повторением прилагательного он хотел усилить чувство любви к этим лицам, подчеркнуть, насколько сильно они любимы.
Видите, в некоторых случаях можно и повторять два раза одни и те же слова! Обратите внимание на повторение однородных членов в начале текста и в конце. Как вы думаете, зачем это сделал автор?
– Повторением однородных членов автор усиливает состояние тишины и покоя, которое царит в лесу целый день.
Вывод. Итак, роль однородных членов предложения в тексте очевидна. Однородные сказуемые помогают живо, образно нарисовать картину происходящего; однородные подлежащие помогают представить предметы, о которых идет речь; однородные второстепенные члены помогают сделать описание более точным. Каждая деталь природы дорога Тургеневу как еще один штрих прекрасной, необозримой, монументальной картины.
V. Составление текста «Прекрасное в родной природе и в душе человека». Задание употребить однородные члены.
V1. Чтение текстов.
Природа весной цветущая, зеленеющая.
Весной на деревьях распускаются белые и розовые цветочки.
Осенью вся листва золотая, красная, оранжевая и коричневая.
Весной часто бывают дождливые, но теплые дни.
В природе столько чудес, красот. Реки, озера, ручьи встречаются на каждом шагу. Высокие, могучие, крепкие деревья растут в лесу. Птицы и звери бегают там. Жизнь кипит, движется вперед, не останавливается.
Наша природа разнообразная,красивая,интересная,неповторимая и захватывающая.Люди ей удивляются,любуются,интересуются и изумляются.
V11. Чтение культурного образца.
В рассказе «Лес и степь» с особой отчетливостью видна глубокая и нежная любовь Тургенева к природе, его проникновенная наблюдательность. Обилие и яркость используемых рассказчиком эмоциональных эпитетов, сравнений, метафор, восклицательных предложений передают его восторженное отношение к природе. Он хочет увлечь читателя, о чем постоянные обращения, призывы, направленные на то, чтобы разбудить воображение и чувства читателя, заставить его ощутить переживания автора.
Источники:
http://read-books-online.ru/bookread-27965
http://litlife.club/books/179936/read?page=77
http://infourok.ru/integrirovanniy-urok-po-russkomu-yaziku-3788358.html